женя мой друг-3
Good day, Amerika
Евгений Гришковец издал новую повесть с загадочным названием «А…….а». Но разгадывается оно быстро — это Америка. Почему вместо букв отточие? Потому что автор в США никогда не был, а написать захотелось. Почему захотелось? И почему об Америке? И почему?.. — у меня возникло много вопросов, и я постарался найти на них ответы самого автора. Получилось такое вот «виртуальное» интервью. А для начала — что говорит сам Гришковец о своей повести.
— Эта книга является продолжением книги «Реки» — она написана тем же лирическим героем. А книга «Реки» является не чем иным, как разбором лирического мифа о Сибири человеком, который жил в Сибири, но сибирских мифологических составляющих в его жизни не было. Даже медведя он видел только раз в жизни и то в зоопарке.
— В отличие от Сибири, вы в Америке еще не жили. О чем вы в таком случае пишете?
— Да, представление об американской жизни у моего лирического героя очень зыбкое. Что касается меня, Америка находится вообще на периферии моих человеческих интересов. Почти все мои контакты с американцами всегда были поверхностными и не носили никакого взаимопроникающего характера. Встречались иногда вежливые, воспитанные, приятные люди, встречались — совершенные жлобы. Но в целом это — так: два человека в скафандрах о чем–то поговорили. У меня нет друзей–американцев.
— Как же тогда родился замысел такой книги?
— Очень просто. Мой герой любит не Америку, а миф об Америке, который с раннего детства присутствует в его жизни. Он даже не вполне уверен в том, что Америка, вернее, та страна, какую он себе воображает, действительно существует. И сомневается: если она и есть — то вдруг она совсем не та?
— Не такая, какой он ее себе представляет?
— Конечно. Ведь это просто его личная Америка. Очень эмоциональная!
— Вы хотите сказать — придуманная? Книжная? Ваша «А……а» — это плод чтения разной литературы об этой стране? Поэтому личная Америка вашего героя, по сути, так проста и даже стереотипна. Это ковбои, куперовские индейцы, бейсбол, прямые дороги и огромные небоскребы. Но читать книгу, тем не менее, интересно. Скажите, каким же тогда образом расхожий стереотип смог превратиться в вашем случае в увлекательное чтиво?
— Посредством любви. Любишь ковбоев, любишь героев Фенимора Купера и Джека Лондона, любишь Тома Сойера — и это сразу же становится твоим, не штампом, не клише, не брендом, а чем–то родным, близким, с чем ты прожил большую часть жизни. Только любовь — больше никаких вариантов.
— Вы, наверное, много читаете? Или больше ездите по свету? Судя по вашим блогам, вы всегда в дороге, и путешествие — естественное состояние вашей души. Время на чтение остается?
— Не то, чтобы не остается — можно было бы найти, если бы было желание. Но нет желания читать. Последние лет пять почти совсем не читаю современную художественную литературу потому, что утратил способность ее воспринимать. Вот перечитывать могу, и перечитываю с большим удовольствием. Уже несколько раз перечитал «Зависть» Олеши. Гоголя, Стивенсона. Астафьева, Шукшина. Прошлым летом перечитал Горького — «На дне» и «Мещане».
— Вы издаете свои блоги — две книжки уже вышли, пишете пьесы, повести, романы. Можете назвать жанр, в котором точно не будете работать?
— Стихи. Никогда.
— А из прозы?
— Точно не возьмусь за эпопею. Вообще, толстая книга — признак не сегодняшнего времени. А что касается блогов — это так, мои дневники и только, путевые заметки. Нормальная в общем–то литературная форма, но, разумеется, это никакое не литературное произведение. Не художественное — я имею в виду.
— Однако вернемся к «А……..а». Как вы думаете, герой повести все–таки съездит в Америку?
— Не знаю…
— А вы?
— Наверное, все–таки поеду — книга потребует этого. И мне было бы очень любопытно донести ее до американского читателя. Было бы интересно увидеть, смогут ли это прочесть и понять американцы и будет ли это интересно им. Вот мне было бы очень интересно прочесть книгу о российском мифе, написанную американцем. Я понимаю, что их миф о России будет крошечным, и книга будет скорее всего маленькой брошюркой, но тем не менее…